II. Современное состояние вопроса

Если отбросить мистиков, знахарей и тепапевтов-оптимистов, то серьезные ученые заинтересовались борьбой с процессом старения у человека менее ста лет назад (Мечников и Клод Бернар). Научное изучение этой проблемы как непосредственно реализуемого проекта насчитывает менее десяти лет. Геронтология в современном смысле этого слова возникла около 1950 г.

За прошедшие десять лет ее приверженцы обобщили большое количество опубликованных материалов, основали много институтов и созвали много конференций. Однако в области коренного понимания механизмов старения и борьбы с ним до сих пор не сделано ничего такого, что можно было бы честно представить неспециалистам как свидетельство "определенного прогресса". Вследствие этого становится понятным распространенный в некоторых кругах, субсидирующих научные работы, взгляд на геронтологию как на науку, которой по сути дела пе стоит заниматься. При этом, однако, игнорируется то обстоятельство, что при любом начинании, чтобы собрать урожай, необходимо затратить время на выкорчевывание кустарника и поднятие целины. И хотя некоторое количество времени и усилий потрачено зря, имеются определенные достижения: уточнена формулировка проблемы, выяснены старые ошибки, выращено поколение исследователей, сознающих возможности изучения проблемы старения, отброшены неразумные и поверхностные идеи, от которых на определенном этапе необходимо было освободиться. Таким образом, хотя все это до сих пор не дало никаких практических результатов в медицине, в дальнейшем работа может стать более значимой, чем представляется в настоящее время.

Коренной вопрос, определяющий характер проблемы старения, остается в значительной степени тем же, что и в 1950 г. У человека и других теплокровных позвоночных с возрастом уменьшаются жизненные силы и увеличивается подверженность заболеваниям. Скорость этого процесса в наиболее благоприятных условиях существования представляет собой величину, характерную для каждого вида, и является экспоненциальной функцией времени, так что имеется максимально возможная продолжительность жизни, которая при дальнейшем улучшении условий не увеличивается.

Тело млекопитающих состоит из трех биологических компонентов: клеток, делящихся и дающих себе подобных на протяжении всей жизни организма (например, эпителиальные клетки), клеток, неспособных к делению и обновлению (нейроны), и неклеточного вещества, которое способно в большей или меньшей степени к обновлению (коллаген, межклеточное вещество). Соответственно этому созданы три главные (не обязательно друг друга исключающие) классические гипотезы относительно механизма старения, которые обращают внимание на то, что жизненные силы уменьшаются: 1) вследствие изменений (эпигенетических, мутационных, инфекционных, иммунологических) в свойствах делящихся клеток; 2) вследствие потери или повреждения способных к делению клеток; 3) вследствие первичных изменений "инертных" компонентов тела. Все эти старые гипотезы берут начало от Фрэнсиса Бэкона. Ни одну из них до сих пор не исследовали посредством убедительных экспериментов. В настоящее время интерес к мутациям и к таким явлениям, как соматическая анеуплоидия, привлек внимание к первой гипотезе - новые клетки у старых животных не столь совершенны, как новые клетки у молодых особей. Новейшие рассуждения Сциларда [1164] лучше гармонируют со второй гипотезой - не способные заменяться клетки со временем исчезают. Третья гипотеза вызвала интенсивные и важные исследования коллагена и родственных ему веществ.

Прежде чем можно будет сделать выбор между этими гипотезами, нужно выполнить одно предварительное условие. Необходимо провести наблюдения за процессом старения и исследовать смертность по возрастам не только у человека и грызунов (до сих пор единственных млекопитающих, для которых составлены таблицы выживания), но и у других животных, а также изучить факторы, по-видимому ускоряющие и замедляющие уменьшение жизненных сил. Это уже начали осуществлять, хотя и медленно. Другое требование состоит в необходимости подробного изучения клеточных популяций и их численности в различные моменты жизненного цикла. Третье требование заключается в сравнении вновь образовавшихся клеток у старых и молодых животных. Ни одно из этих требований до сих пор не выполнено надлежащим образом. Уменьшение популяции клеток головного мозга с возрастом у человека, морской свинки, крысы и даже у пчелы и термита оценивается весьма по-разному; в то же время при гистохимическом изучении старых и молодых животных часто не удается выявить различия между молодыми клетками старого организма и собственно старыми клетками или между клетками таких животных, как коловратки, нематоды и взрослые особи насекомых, у которых деление клеток совершенно отсутствует или происходит весьма незначительно, и клетками млекопитающих, у которых одновременно существуют как фиксированные по своему числу, так и неограниченно делящиеся клетки.

Как мы видели, на протяжении всей истории геронтологии на ее развитие оказывали отрицательное влияние некоторые теории, в частности теории такого типа, которые не служат стимулом к постановке экспериментов. Обсуждение этих теорий, которым до сих пор главным образом занимались геронтологи, не следует, однако, считать пустой тратой времени хотя бы потому, что оно помогло утихомирить "философских джинов", и если они, к сожалению, время от времени еще поднимают голову с помощью некоторых путаников от науки, все же наиболее современные теории старения, такие, например, как стохастическая гипотеза Сциларда и иммунологическая концепция Бернета, относятся к теориям такого типа, которые стимулируют постановку экспериментальных исследований. Знаменательно, что большинство этих теорий создано учеными с мировым именем, которые, однако, работают в других областях. Теперь серьезного успеха в изучении старения следует ждать от экспериментаторов такого же масштаба, но посвящающих этой работе все свое время.

Здесь необходимо будет обсудить ряд теорий, большая часть которых сложилась именно таким образом. При этом мы не будем рассматривать ни чисто спекулятивные рассуждения, ни те сведения, которые могла бы дать теория информации, поскольку она в настоящее время использует концепцию статистиков-актуариев, правда, в такой форме, которая в конце концов может оказаться полезной и даже сыграть решающую роль. Мы до сих пор не можем решить, накопление какой именно информации вызывает старение. Ответ зависит от того, на какой из трех наиболее распространенных гипотез мы остановим свой выбор: на гипотезе отмирания клеток (преимущественно нейронов), на гипотезе ошибок копирования при воспроизведении или на гипотезе механо-химических повреждений. Таким образом, хотя мы может представить различия в продолжительности жизни разных видов как различия в начальном объеме информации, мы при этом отнюдь не приближаемся к тому, чтобы выразить их в материальных категориях. Даже несмотря на то, что ни одно из новейших предположений само по себе, по-видимому, не в состоянии "объяснить" старение, они заслуживают пристального внимания как указатели того пути, по которому должны идти исследования старения и борьба с ним, чтобы предстать перед высоко компетентными учеными в реальных понятиях. И именно этот факт, а не теории сами по себе, позволяет надеяться, что основные успехи в понимании причин снижения "жизненности" с возрастом будут достигнуты скорее, чем можно было бы рассчитывать на основании обычных экспериментальных работ. Понимание механизма старения и борьба со старением - это, конечно, разные вещи. Отношение медицины к процессу старения будет зависеть от того, что мы под этим термином понимаем.