Секрет третий, раскрывая который, профессор пробегает 400 метров за 1 минуту 49 секунд

- Ну, что же вы опаздываете? - встречает меня Никитин. - Я уже размялся.

На профессоре синий шерстяной костюм, на ногах полукеды, в руках легкоатлетические туфли с укороченными шипами. Я действительно чуточку опоздал и теперь, подозрительно поглядывая на туфли - нечто новенькое в арсенале поклонников оздоровительного бега, - сожалею об этом: мне хотелось посмотреть разминку.

- Расскажите, как вы разминались? - прошу я.

- Обыкновенно, - отвечает профессор. - Две-три минуты легкого бега, затем упражнения: бег семенящий - дриблинг, бег с высоким подниманием бедра, многоскоки. Каждое упражнение - метров по 30 - 40, в паузах такое же расстояние прохожу шагом. Я сделал три серии, отдохнул. Во время отдыха, правда, выполнил несколько упражнений для мышц ног и спины и далее пробежал 10 раз по 100 метров с высокого старта. Последние три отрезка за 24, 22 и 20 секунд. 100 метров - бегом, на старт - шагом и так далее. Теперь осталось 400 метров в три четверти силы и заключительная часть - еще две-три минуты легкого бега.

- Гм, - недоумеваю я, - но ведь то, что вы делаете, не имеет ничего общего с понятием "оздоровительный бег".

- Не стоит спорить о терминах, - говорит профессор. - Как бы вы ни назвали мой бег, он служит той же цели, что и трусца, - оздоровлению. Но трусцой бегать мне скучно. Я люблю спортивную борьбу - с соперником, со временем. Только такой бег приносит мне истинное удовольствие и создает положительный эмоциональный настрой... Вы разве не знаете - я трижды участвовал в кроссах на призы газеты "Правда".

- Да, да, припоминаю, - действительно припоминаю я, - именно после кросса в 1971 году, когда вы пробежали 3000 метров за 12.50, и состоялось то самое интервью для КЛБ.

- Тут вот что интересно, - уточняет Никитин. - В 1969 году я показал на трехкилометровой дистанции результат 13.32, в 1970 - 13.38. К кроссу 1971 года я готовился специально. Мне хотелось доказать, что человек в любом возрасте способен улучшить свою спортивную форму. Как видите, мне это удалось. Более того, я еще надеюсь повторить тот лучший результат. По крайней мере, вновь специально готовлюсь. Впрочем, я могу остыть: пора на старт. Я побегу круг: первые три "сотки" по 28 секунд, последнюю - за 25.

Профессор трусит к противоположной стороне круга на старт и вот уже, достигнув его черты, резко увеличивает скорость.

Наверное, каждый помнит в школьном учебнике по истории Древнего мира изображенного на амфоре бегущего эллина: широкий шаг, туловище удерживается прямо-прямо, широкий размах рук, пальцы выпрямлены, усиливая впечатление напряжения и скорости. Профессор бежит почти так же, только пальцы сжаты в кулаки. Настоящий спортивный бег!

Признаюсь, мне не удалось отметить время на каждой стометровке. Но общий результат получился точно такой, как и предсказывал профессор, - 1.49.

Никитин по инерции чуть- чуть пробегает вперед и поворачивает к трибуне.

- Ну как, - спрашивает он.- Уложился?.. Посчитаем пульс... 160... Нормально.

Спустя две минуты пульс у профессора уже 72.

Тренировка закончена, и, подгоняемые ветерком с моря, мы идем с Никитиным к автобусной остановке.

- Бег - основа основ в борьбе за здоровье, - говорит он. - Я с огромным уважением отношусь к каждому человеку, который приобщается к бегу, когда бы это приобщение ни состоялось. На первых порах такому человеку нужны выдержка, воля и хороший советчик... Меня обескураживают наши врачи, которые до сих пор разумные рекомендации, дозировки нагрузок подменяют опасениями, хотя польза бега бесспорна.

- Профессор, - спрашиваю я, - вы говорите сейчас о трусце?

- Именно о трусце, - отвечает Никитин. - С нее начинают. Она безопасна, если, разумеется, у человека в этот момент нет обострений некоторых хронических заболеваний, воспалительных процессов... и если он соблюдает, хотя бы первое время, простую рекомендацию: бежит в темпе, который обеспечивается дыханием через нос...

- И вы придерживаетесь этой рекомендации?

- Уже нет. Я дышу через нос и через рот, но бегаю в более высоком темпе, нежели поклонники трусцы. Скажем, раз в неделю я пробегаю 3 километра за 15 минут. Если самочувствие хорошее, я каждый километр одолеваю даже быстрее, чем за пять минут. Два раза в году я беру старт на дистанциях 5 или 10 километров. Прежде я любил бегать вечером - лучшее средство снять усталость после трудового дня, но в последнее время после вечерних тренировок стал трудно засыпать. Поэтому перенес занятия на дневные часы. А вообще-то, каждый должен искать оптимальное для себя время тренировок.

Мы неторопливо шагаем с профессором. Он говорит о беге, о профилактике с помощью бега сердечно-сосудистых заболеваний, о борьбе с отложениями солей. Он говорит истины, возможно, и прописные, но которые нуждаются в постоянном повторении.

Впрочем, я позволю себе сделать некоторое отступление, ибо понимаю: читатели, решившие приобщиться к бегу, хотели бы получить более четкие рекомендации. Мы обсуждали их с профессором по пути со стадиона, и я попытаюсь обобщить сейчас все, о чем говорилось.

Константин Филиппович настаивал на так называемых безразмерных рекомендациях для начинающих. Первая, и самая, на мой взгляд, простая, состоит в следующем: вы выбираете для бега темп, при котором можете дышать через нос. Пришлось открыть рот - перейдите на шаг. Дыхание восстановилось - снова перейдите на бег... Й так далее, пока не наберете десяти минут. Продолжайте изо дня в день упражнение и, наконец, настанет момент, когда вы сможете все десять минут бежать, дыша через нос. Эти десять минут возьмем за некую точку отсчета. А теперь каждую неделю добавляйте к этому времени бега по минуте. При этом, возможно, будут недели, когда вы окажетесь в состоянии добавлять по две минуты и даже по три... В любом случае через год занятий вы сможете медленно бежать час - это отличная оздоровительная норма.

Есть и другой путь. В качестве эталона вы выбираете дистанцию. Скажем, три, пять километров, а возможно, и все десять. Это какая-то определенная и точно измеренная дистанция. Преодолейте ее всю, чередуя бег с шагом по тому же принципу, что и в первом варианте: дыша через нос. Не хватает воздуха, пришлось раскрыть рот - перейдите на шаг. Успокоились - снова бегом. Поверьте, при самом умеренном упорстве настанет время, когда вы всю дистанцию преодолеете бегом.

Наконец, есть еще одна "безразмерная" рекомендация, в которой предлагается вообще не думать о дыхании: бегите в темпе и до тех пор, пока вы в состоянии поддерживать непринужденную беседу с партнером. Стало трудно говорить - перейдите на шаг. Через некоторое время - снова на бег. И так далее.

Почему профессор так настаивал на дыхании через нос или возможности вести беседу? Просто, если человек никогда прежде не занимался спортом или выходит на тропу бега после многолетнего перерыва в занятиях, очень важно не допустить на этом этапе перетренировки, избежать неприятных ощущений. Практика показывает: самое трудное в оздоровительном беге - начало, первые два-три месяца занятий. Те, кто выдерживает этот срок, остаются потом верными приверженцами бега. Именно об этом говорил профессор по пути со стадиона к автобусной остановке и во время ожидания автобуса. Именно в этот момент я и задал Константину Филипповичу важнейший, на мой взгляд, философский вопрос:

- Вы бегаете, вообще занимаетесь, чтобы продлить жизнь?

- А как выяснить: продлил я ее с помощью занятий или нет? - профессор становится вдруг необычайно серьезным. - Я занимаюсь, чтобы жить здоровым - в этом главный смысл. Чтобы жить здоровым, понимаете?

К остановке подкатил переполненный автобус. Профессор сделал прощальный жест рукой, вскочил на подножку, как мальчик, вжался меж плотно сгрудившимися телами, створки двери со стоном сдвинулись, и я, оставшись один, зашагал в сторону центра, раздумывая над ответом профессора.

"Жить здоровым... Да, да, в этом благородная гуманная цель занятий, - думал я, вглядываясь в загорелые лица прохожих. - Профессор совершенно прав: жить здоровым - вот главное. Ведь сколько потерь несут обществу болезни! Материальный ущерб - только одна сторона дела. А моральный?.. Скажем, больной человек в семье. Даже оставаясь любимым, он все равно обуза для родных и близких. Их горе, их страдание..."

Вдруг некий брюзжащий голос вторгается в, казалось бы, стройный ход моих мыслей:

- Ну да, как же, верь своему профессору. А где гарантии?

- Какие еще гарантии?! - ничего не понимаю я.

- Обыкновенные. Я вот, как ненормальный, стану бегать - время тратить. Упражнения разные начну делать, хотя мне это скучно. Так вот, где гарантии того, что я все равно не заболею. Я знал одного - и бегал, и гимнастикой занимался, и за питанием следил. Все равно - заболел и умер. А, может, не бегал бы - жил. Я вот, не бегаю и гимнастику не делаю...

- Ах ты, обыватель несчастный, - неслышно кричу я. - Да ты... Что это ты все выворачиваешь наизнанку?! Человек, понимаешь, просто человек, попал в больницу. Лекарства не помогли. Мы что, предъявляем счет? Нет. Списываем на судьбу, на то, что поздно, мол, обратился, что медицина пока бессильна... И физкультура не помогает стопроцентно каждому. Люди ведь разные. Но ты берешь единичный случай и возводишь его в степень, пуская в оборот уже в качестве правила. Запрещенный прием.

- А мне, знаешь, как-то все равно - запрещенный или нет, - продолжает гнуть свою линию голос. - Я не хочу быть даже тем единичным случаем. И потом, я ведь не враг профессора. Просто он меня не убедил. Вся эта идея - жить здоровым - как-то трудно вписывается в наши будни. Во-первых, профессор, наверное, не работает, а во-вторых, я ведь грамотный, читаю рекомендации приверженцев здорового образа жизни: не кури, не пей, то и это не ешь, купайся в проруби, бегай, не нервничай, спи по восемь часов в день. Это надо жить в стерильной среде под стеклянным колпаком. Не нервничай! Скажут тоже...

- Слушай, - прошу я, - кто ты, не знаю, но отвяжись.

- Я-то отвяжусь, - брюзжит оппонент профессора, - а вот как ты? Тебе писать...

Как, как? Я снова еду к Никитину в поисках ответов.